Валерия. Роман о любви - Юлия Ершова

Как только узнанный похититель молодых актрис переступил порог своей комнаты на последнем этаже пансионата, он запер двери и одним движением запахнул штору, а Лера, поддаваясь усталости, упала на разобранную кровать и вытянулась в струну. Косточки ступней болели, каждая — своей ноющей, крутящей болью. На талии повисли завядшие лепестки атласной астры. Ресницы тяжелели.

— Что с тобой? Любимый мой… — спросила ослабленным голосом Лера, вглядываясь в напряжённое лицо похитителя.

В ответ он сбросил пуловер на пол, рванул ворот рубахи и уставился на Леру чёрными от гнева глазами. Улыбка на лице Леры погасла, она привстала на локтях и спросила ещё раз, чуть не плача:

— Что случилось, любимый?

Любимый усмехнулся зло. Лера вздрогнула. Казалось, что глаза его лишены зрачков. Напрочь. И тут она узнала взгляд, который сверлил её голову на сцене, взгляд, от которого бегут мурашки по коже.

— А! Вот оно что! Ты бросил меня. В чужом доме. Среди чужих людей. А сам исподтишка следил за мной? Зачем?

Обвиняемый приблизился к кровати, схватил Леру за плечи и повис над ней, как грозовая туча.

— Я работал. Был на очень, очень важной встрече, — стиснув зубы, произнёс он. — Работал допоздна. А ты задом вертела! По рукам пошла! Ты пьяна? Этот засранец — певец лапал тебя, кто ещё? Дыхни! А ну дыхни! Ещё раз, сильнее!

Валерия дыхнула и заплакала. Хотелось закатить сцену, но сил хватило только на несколько слов:

— Я думала, тебя убили… А ты…

Несчастная залилась слезами, а её любимый стоял рядом и пожимал плечами. Спустя минуту напряжённой работы мысли он всё же спросил:

— Кого убили, за что?

— Тебя убили, тебя! Этот страшный человек со шрамом, он является из темноты и нападает… зажимает рот… он стоит за спиной и дышит…

Лера прижала руки к груди. Её плечи и подбородок стала бить мелкая дрожь. Похититель молодых артисток, изменившись в лице, со вздохом опустился на кровать.

— Что он сделал с тобой? — спросил он, растягивая слова. — Он обидел тебя?

Лера несколько раз мотнула головой.

— Лера, не молчи! — повторил он, опять хватая её за плечи.

— Он хотел тебя убить, — всхлипывая, произнесла Лера.

Она прильнула к любимому и закрыла глаза. Вот и счастье. Он жив. Он рядом. Волны любви снова вырвались из её сердца и накрыли теперь любимого с головой. Каждой клеткой своего существа она ощутила: напрягаются его мышцы, наливаются силой, а сердце его тает.

— Валера, — шепчет она, замирая от восторга, его трёхдневная щетина нежно покалывает её шею и лицо.

Он молчит и дышит порывами. Его руки срывают атласную астру и тянутся к шнуровке на спине…

Воскликнули они в одно мгновение. Лера от боли, Валера — от ужаса. Он ткнул палацем в рану на её спине.

— Лера! Откуда это? Он… ранил тебя?! — осипшим голосом кричит Валера, забывая, что в ещё минут пятнадцать назад сам жаждал изранить Леркино тело, даже ещё страшнее.

Лера замотала головой. По его лицу пробежала тень.

— Нет?

Лера смотрела на него усталыми глазами, полными нежности, и молчала.

— Нет? — повторил Валера, вглядываясь в каждую чёрточку на её лице. — Лера, кто это сделал? Кто ранил тебя?

Она пожала плечами и ответила без упрёка:

— Ты.

— Опять за своё? — вздохнул Янович и нахмурился. — Ладно, приведи в порядок мысли, я — за аптечкой.

— Нет, нет, нет! Не уходи! — причитает Лера, выскакивая и закрывая дверной проём руками и обвисшей, но всё ещё широкой юбкой. — Я больше не отпущу тебя. Вдруг он нападёт или… у тебя начнётся новая важная встреча.

— Не дури.

— Умоляю… не уходи, не уходи больше. — На её глазах выступили слёзы.

— Ладно. Пойдём вместе, — согласился Валера.

— Нет. Ни за что, — прошептала Лера. Глаза её забегали, а ресницы задрожали. — Я не хочу быть птицей! Я не птица. Я не хочу.

— Лера? Какая птица? Я иду за антисептиком. Надеюсь, обойдёмся без лекций по гнойной хирургии?

— Ты никуда не идёшь, — скомандовала Лера, прирастая к двери. — Нет.

— Что за чёрт? — сказал Янович себе, присаживаясь на кровать. — Просил же присмотреть. Зоя обещала глаз не спускать. И Юрич тоже. Все подвели. Мудачьё.

Лера тут же прильнула к нему и прошептала:

— Не переживай, родной мой, ничего не случится, рана затянется сама. Она не настоящая.

На лицо Валерия набежала туча, взгляд стал острым, как лезвие. Казалось, подтверждается худшее его предчувствие.

Соображал Янович всегда быстро. Действовал смело. На ходу подписывал бумаги. У новичков складывалось впечатление, что шеф ставит подпись, не читая документ, но старожилы знали — это иллюзия. Бывало, листок ещё не опустится на стол, а директор уже вопит: «У вас две ошибки грамматические. И стиль… Учите матчасть».

Но сейчас его мозги буксовали. Сценарий романтической встречи улетел в тартарары. А он так готовил его. Даже платье заранее купил. Но можно ещё спасти финальную сцену. Янович сорвался с кровати и нырнул в темноту гостиничного платяного шкафа. Там перерыл свою дорожную сумку, отшвырнул её и накинулся на серый костюм. Есть! Из тайных глубин внутренних карманов он извлёк коробочку синего бархата и от удовольствия просиял.

— Лера, Леруся, родная, это для тебя, — сказал он, оставляя коробочку на её коленях, укрытых сдувшейся юбкой, и сам встал рядом, на колено, точно как во времена благородства отношений.

— Это правда мне? — прошептала взволнованная Лера, открывая коробочку, словно вместе с ней и сокровенную тайну.

— Я же сказал. Тебе.

В белом атласе сиял бриллиант карата в три, впаянный в чашечку белого золота.

— Не может быть, — прошептала Лера. — Это сон?..

Янович посмотрел на Леру уставшими глазами человека, который ненавидит глупость. Вздохнул и одним движением надел кольцо на Леркин безымянный палец. Обручальное же кольцо Киселя, которое ей полагалось носить до гробовой доски, каким-то неведомым образом заняло место в подарочной коробочке. Янович захлопнул бархатные створки навечно, как крышку гроба, и выбросил коробочку, или сделал вид, что выбросил в открытое окно.

— Валерий плюс Валерия равно… бесконечная любовь, — произнёс он, целуя окольцованную руку любимой женщины. Лера расплакалась, теперь уже от счастья.

— Я счастлив, что встретил тебя, — продолжил он. — Счастлив, что люблю. Но счастлив ли абсолютно? Нет.

— Нет? — спросила Лера, обнимая его. — А я — да.

— Ты?

— Да. Я. Абсолютно.

Они хохотали и целовали друг друга. Он — её руки. Она — его лоб и волосы.